Душераздирающее зрелище

У кризисных психологов есть специальный тест, который с помощью цинично составленной шкалы позволяет оценить уровень стресса: чем труднее для переживания событие, тем больше баллов набирает тестируемый. Наивысшее количество очков присвоено таким ситуациям, как смерть близкого человека и, выражаясь казенным языком, катастрофы, в которых произошло «нарушение целостности покровов ребенка» (будет понятнее, если вспомнить Кемерово и реакцию общественности на эту трагедию). Если бы подобную шкалу можно было применить к сериалам, «Патрик Мелроуз» стал бы рекордсменом по стрессогенности. Ведь перед зрителем предстала не просто драма про наркомана-аристократа, травмированного папашей-педофилом, а жирный слоеный пирог из боли, ненависти, страха, отчаяния, тоски и снова боли, выраженный в беспрецедентном актерском подвиге одного небезызвестного британца. Этот сериал, как гигантская эмоциональная ловушка, подсовывает триггеры на каждом шагу, и счастье тому зрителю, который не угодит в капкан, сказав коронное «что-то не зацепило». Значит, в жизни ему повезло чуть больше, чем главному герою и тем, к кому он обращается с экрана.

По сюжету, основанному на полуавтобиографических (и пока не переведенных на русский) романах Эдварда Сент-Обина, Патрик Мелроуз (Бенедикт Камбербэтч) — аристократ, плейбой, алкоголик и наркоман, который только и делает, что напивается, закидывается наркотой и страдает от мучительных флешбэков. Сразу понятно, что таким он стал из-за собственного отца — жестокого тирана и садиста, морально и физически насиловавшего своего сына. Когда Дэвид Мелроуз (Хьюго Уивинг) умирает, Патрик наконец обретает надежду на нормальную жизнь и даже пытается слезть с иглы. Но не тут-то было. Да, он может вновь научиться завязывать галстук на шее, а не на руке. Да, он готов завести друзей и даже семью. Но отчаяние и ненависть так глубоко засели в его аристократической ДНК, что однажды Патрика осеняет: отказавшись от страданий, с чем он останется? И что останется от него самого?

Первый эпизод вызывает стойкие ассоциации с фильмом Дэнни Бойла «На игле», и это нормально: создатели обратились к такой подаче намеренно, о чем неоднократно говорили в интервью. Напоминает он и другой культовый фильм — «Страх и ненависть в Лас-Вегасе» с его сочно снятыми наркотрипами и лихим Джонни Деппом. Но все эти очевидные реминисценции всплывают лишь потому, что в серии "Плохая новость" нам показывают безудержный угар человека на дне. Однако чем отчетливее проступают мотивы поведения Патрика, его предыстория и те отрицательные эмоции, которые он переживает в связи со своим состоянием, тем очевиднее сравнение уже с «Дневником баскетболиста» — более личной, мучительной, рефлексирующей драмой. Впрочем, на этом схожести заканчиваются, и со второго эпизода сериал канала Showtime идет своей дорогой.

Многие критики писали, что смотреть это шоу стоит только из-за игры Камбербэтча. На самом деле, не только: вторая серия, "Не обращай внимания", — это мощное, заряженное, скрупулезно отыгранное и ни в чем не уступающее работе главного актера выступление Дженнифер Джейсон Ли. Она сыграла мать Патрика — женщину, которая бредит благотворительностью, но не находит и минутки поделиться теплом с родным сыном, которая до такой степени боится мужа-тирана, что при виде чего-то отвратительного и гнусного предпочитает отвести взгляд, в чем ей помогают, конечно, алкоголь и таблетки. Сент-Обин в своих романах писал о деградации современной аристократии, мол, за многовековыми традициями и этикетом они совсем растеряли человеческое. Но у Дженнифер получилось показать больше — универсальную интерпретацию материнской «нелюбви» (почти по Звягинцеву), которую мы наблюдаем повсеместно. Видели когда-нибудь женщину с выразительными губами и ногтями, а также ребенком, которая пытается найти такой ракурс, чтобы рот и ногти (не ребенок) вошли в одно селфи? Он ей что-то говорит, но она слишком занята, отмахивается: в кадр не влезает аппетитный вырез. Потом, все потом. Так вот, это та же «нелюбовь», та же Элеонор Мелроуз, хотя ни капли голубой крови в губах такой женщины нет.

Для Бенедикта Камбербэтча роль Патрика была давней мечтой, и он вгрызся в нее, как три дня не евшая собака в сахарную косточку, растерзал. Актер, который давно все и всем доказал, в этот раз просто делал свое дело. И делал так, что при всем желании невозможно придраться ни к одному его крупному плану, ни к одному жесту или повороту головы. Культовым персонажем, как Шерлок Холмс, Патрик не станет, но на данной роли Камбербэтча студентам театральных вузов можно будет научиться гораздо большему, чем во время просмотра сериала BBC. Отдельной похвалы заслуживает работа Себастьяна Мальца, сыгравшего Патрика в детстве. Ребенок с чистыми глазами — по определению чужеродный элемент в уродливом мире богатых чопорных снобов, где единственным искренним проявлением жалости и любви становятся объятия простушки-горничной (которая, кстати, отлично понимает, что рискует лишиться работы за такой поступок). И Мальц сыграл столь пронзительно и честно, что когда Дэвид Мелроуз в очередной раз своим требовательным и недобрым голосом орет на все поместье «Патрик!», мы сжимаемся в комок вместе с этим ребенком, ждем удара. Мама тем временем отводит взгляд.

Еще два вида «нелюбви» представлены второстепенными героями: дядя Николас (Пип Торренс), считающий любое проявление душевности атавизмом и блажью, и тетя Анна (Индира Варма), которая разглядела в маленьком Патрике живого человека с большой раной в душе, но так ничем и не помогла. Николас — это про тех, кто не считает депрессию диагнозом, высокомерие — пороком, а инцест — грехом, но при этом годами не общается со своими детьми и умирает от апоплексического удара, захлебнувшись яростью. Ну а тетушка Анна — это про невмешательство. Когда видишь откровенную несправедливость, но по каким-то причинам проходишь мимо с мыслью: «Ну а что я могу сделать?».

Большая заслуга создателей шоу в том, что они не стали увлекаться изображением жестокости в лоб. Вот Дэвид Мелроуз прижигает муравья сигарой, вот руки мальчика вцепились в край раковины, шаги по темному коридору, смятая постель, хлюпанье раздавленного инжира, сценка с дорожками из сахарного песка — все это аккумулирует тревогу и ужас от происходящего гораздо эффективнее. Камбербэтч, в свою очередь, почти не транслирует травму Патрика напрямую, используя только вымученную браваду, ироническую отчужденность, сарказм, едкие двусмысленные комментарии. Но есть с ним и несколько весьма реалистичных сцен из разряда «I hate myself and want to die», например, беседа с психологом о самоубийстве или агония белой горячки. Еще один мощный триггер для тех, кто хоть раз задумывался о суициде, и еще один мастер-класс для будущих звезд театра и кино.

Особое внимание режиссер Эдвард Бергер уделил контрастам: в роскошном, залитом солнцем поместье поджидают напуганных детей мрачные темные коридоры, скрипучие половицы диссонируют с лиричной фортепианной музыкой, а дорогую сорочку Патрик надевает только для того, чтобы заляпать ее кровью из вены. При этом бешеный монтаж первого эпизода сменяется почти классическим саспенсом ко второму, в третьем мы неспешно прогуливаемся среди богатых гостей шикарной вечеринки (бал монстров, не иначе), к четвертому попадаем в семейную сагу с завтраками на свежем воздухе, а пятый встречает нас холодными коридорами рехаба. И вдруг оказывается, что «Патрик Мелроуз» не столько очередной портрет богатенького бездельника со склонностью к саморазрушению, сколько хроника разваливающейся на части семьи, хлесткая сатира на классовые предрассудки и, самое главное, очень личный рассказ о поисках себя и принятии других в мире, всю жизнь пинающем тебя под зад.

В подобного рода историях, как правило, два варианта финала: либо герой выбирает «не жизнь, а кое-что другое», как Рентон в фильме «На игле», либо закрывает дверь в прошлое и перестает общаться с призраками. На протяжении всех пяти часов переживаний за маленького мальчика в коротких штанишках ждешь, что он наконец даст отпор чудовищу, именующему себя папой, надеешься на это в каждой их совместной сцене. Возможно, для самого Сент-Обина таким отпором стало написание романов (и их популярность, конечно же). Экранная же версия Патрика получила слишком легковесный для такого тяжкого зрелища хэппи-энд, а не полноценную логичную развязку. Пожалуй, даже сцена с элегантным музыкантом Чилли Уилли, в котором герой Камбербэтча не сразу признал старого знакомого наркодилера, была бы уместнее для финала, чем то, что нам в итоге показали. Их знаменательная встреча произошла в эпизоде под названием "Немного надежды", третьем по счету, после которого еще много чего случилось. Но ведь именно немного надежды для зрителя — то, ради чего мы вообще беремся смотреть трудные для восприятия сериалы. Как затянули Blur в финальных титрах, «Come on, come on, come on, get through it...».