Билл — значит любит

То, что произошло между Биллом Клинтоном и Моникой Левински, стало самым громким медиаскандалом конца XX века, а может и истории вообще. Сейчас уже сложно поверить, что такой уровень всеобщей вовлеченности возможен без повального влияния интернета и соцсетей на нашу действительность, но, кажется, именно тогда, в 98-м году, все и поняли, что мы вошли в эпоху новой информационной реальности. Как бы смешно это ни звучало, но правда в том, что тогда адюльтер Клинтона обсуждали даже бабушки на лавочках в условном Гомеле, а имя «Моника» сперва стало синонимом порочности, а позже — и вовсе неотъемлемой частью народного фольклора. Но, как это всегда и бывает с подобного рода событиями, со временем их участники превращаются в фигуры скорее трагические — и наступает тот самый момент, когда эти истории пора переосмыслять и экранизировать. Чем, собственно, и занимается третий сезон «Американской истории преступлений» с подзаголовком «Импичмент».

Тем, кто вырос в 90-е, вряд ли стоит объяснять, в чем же заключался скандал Клинтона — Левински, но для тех, кто не застал тот период в здравой памяти, напомним суть конфликта. В 1998 году выяснилось, что у тогдашнего президента США Билла Клинтона и 22-летней стажерки Белого дома Моники Левински был роман, который продолжался около двух лет. Положение Клинтона к тому моменту было достаточно шатким из-за неоднократных обвинений в сексуальных домогательствах, но на сей раз все совершенно вышло из-под контроля. «Помогла» в этом вопросе тогдашняя подруга Левински, Линда Трипп. Она решила записывать их личные телефонные разговоры, в которых Моника рассказывала о связях с президентом. Эти кассеты (да, тогда еще кассеты!) в дальнейшем были преданы огласке, но до того Клинтон несколько раз успел буквально в прямом эфире соврать об отсутствии всяческих сексуальных связей с Левински, что, в частности, чуть не закончилось его импичментом.

Пора бы уже отбросить лирические отступления и поговорить непосредственно о том, что на этот раз получилось у Райана Мерфи, но сначала придется сделать над собой определенные усилия. Дело в том, что в настолько щепетильной теме, которая по-своему затронула чуть ли не каждого человека на планете, продюсерам третьего сезона нужно было максимально отстраниться от собственного ощущения того процесса. С человеческой точки зрения история Клинтона — Левински даже спустя столько лет выглядит довольно однозначной: президент поддался искушению, совсем молодая девушка потеряла голову, а близкая подруга предала ее доверие по одной лишь ей понятным причинам. Поэтому задачей Мерфи и его команды было не испортить и без того насыщенную эмоциями и фактами историю своим отношением к ее участникам. И стоит сказать, что исполнили они все безупречно.

«Импичмент» делает очень важную вещь, позволяя своим персонажам даже не раскрыться, а именно что «раздышаться». А учитывая, что в наших с вами головах образы Клинтона и Левински имеют вполне определенные и даже осязаемые очертания, на это совершенно не жалко потратить несколько первых серий. В конце концов, мы и так знаем, чем все в итоге кончится, правда? Темп сериала кому-то может показаться медлительным, но здесь скорее впору говорить о педантичности и скрупулезности в изображении фактов (и, понятное дело, художественных домыслов). К тому же сериал консультировала и сама Моника, что, возможно, помогает нам еще сильнее поверить в искренность эмоций, которые изображает на экране Бини Фелдштейн.

И данное шоу, конечно, не могло не вылиться в чей-то актерский подвиг. Здесь эта роль выпала Саре Полсон, сыгравшей ту самую Линду Трипп. Знаете, бывают актеры, которым не обязательно надевать маску, чтобы перевоплотиться в нового персонажа, а есть те, которым и никакой грим не поможет. К счастью, Полсон восхитительная и в гриме, и без. Все еще не так часто в телевизионных проектах мы встречаем настолько всеобъемлющее перевоплощение. Сказать, что Сара здесь неузнаваема — означает слишком преуменьшить ее работу. И дело вовсе не в гриме, который действительно заставляет потратить чуть больше времени на распознавание довольно знакомого лица, а в той актерской пластике, которую продемонстрировала Полсон. Едва заметные движения, интонации, манера речи, походка… Даже если не разбрасываться громкими словами, все равно получится, что это — идеальная работа и невероятная удача всего сезона. За нечто похожее совсем недавно свой «Оскар» получил Гари Олдман, сыгравший Уинстона Черчилля в «Темных временах».

Что до Клайва Оуэна и Бини Фелдштейн, то их выступлениям нельзя дать определения, которое бы устроило каждого зрителя. Оуэн кажется чуть выше, чем был Клинтон, но зато как же точно он передает все его манеры, долгие взгляды и… как правдоподобно выглядит его нос, конечно же. Фелдштейн кажется и вовсе непохожей на Левински, но все нивелируется самим отношением Бини к своему персонажу и пониманию того, что из себя представляла Моника. Да и так ли уж необходимо зеркальное сходство, если ты перестаешь думать о внешности актрисы уже к концу первого эпизода? Есть замечательно выдержанные и гармоничные образы, в связь и увлеченность друг другом которых ты все-таки веришь, а дальше дело уже за историей и, разумеется, за необходимыми флешбэками эпохи вроде объятий Клинтона и Левински в толпе или берета Моники. Без этого, понятное дело, никак и никуда.

В разговорах о скандале Клинтон — Левински крайне сложно не переходить на личное, уж слишком интимная сторона вопроса всплыла во время того расследования. И Мерфи удается поставить перед собой плексигласовый экран для того, чтобы в конечном счете и самому стать наблюдателем. Но все же у каждой истории должны быть свои победители и проигравшие, так кто же они в «Импичменте»? Возможно, Хилари Клинтон (прекрасная Иди Фалько)? Несколько цинично об этом говорить, учитывая через что ей пришлось пройти, но и в самом сериале произносится, что никто бы не мог поверить в то, насколько в итоге она станет популярной и влиятельной женщиной. Моника? Вряд ли можно было бы пожелать хоть кому-то такой победы, когда в один миг ты превращаешься одновременно в звезду и «самый популярный костюм на Хэллоуин». Клинтон? Увольте (вернее, запустите импичмент).

В итоге получается, что Клинтон — Левински — лишь эпизод в истории, который связал воспоминаниями миллиарды людей. Хорошо это или плохо, не так уж важно, история просто случилась, и нужно принять ее как данность. Остальное — лишь часть нашего опыта, из которого, хочешь ты или нет, но придется делать правильные выводы.