«Это работа мечты»

Сериал «Вдали» стриминговой платформы Netflix — эпичная научно-фантастическая драма от шоураннера Эндрю Хиндерэйкера и исполнительных продюсеров Джессики Голдберг, Джейсона Катимса и Мэтта Ривза. В центре сюжета — космонавт Эмма Грин (Хилари Суэнк) и международная команда на первой миссии человечества на Марсе, из-за которой героиня оставляет на Земле мужа (Джош Чарльз) и дочь (Талита Бейтман). Это очень эмоциональное повествование о разлуке самых близких людей, но в то же время — демонстрация невероятных достижений науки, которые становятся возможны благодаря риску и личным жертвам.
 
Хилари Суэнк рассказала Collider о том, каких усилий требовали съемки «Вдали», о своей реакции на сценарий, о том, что ей нравится в ее персонаже, о тяжелой физической подготовке к роли, надежде на второй сезон и о том, что в сериале вызывает у актрисы гордость. Также Суэнк вспомнила о своем пути от комедии к драме, опыте работы с режиссером Кристофером Ноланом над фильмом «Бессонница» и съемках фильма «Баффи: Истребительница вампиров».

Каждая деталь этого шоу впечатляет. Трудно даже представить, сколько сил в него вложено.
 
Спасибо. Съемки действительно дались тяжело, но в хорошем смысле. Это было испытание по всем фронтам, и эмоционально, и физически. Я люблю на сто процентов погружаться в подобные ситуации, поэтому очень ценю этот опыт.
 
Когда этот проект попал к вам, он был уже полностью сформулирован или пребывал пока на стадии идеи? Как далеко продвинулось производство к моменту, когда вы присоединились?
 
Сначала я получила сценарий пилотной серии, основанный на статье журнала Esquire. Я прочитала и то, и другое — и мне понравилось. В тот момент еще не было сценариев других серий. Уже на встрече с командой мы обсуждали, куда движется история, какой будет траектория сюжета и препятствия, с которыми герои столкнутся.
 

Что в сериале заинтересовало вас настолько, что вы также решили принять участие в проекте в качестве исполнительного продюсера?
 
Прочитав сценарий и статью, я осознала, что меня вдохновляют люди, которые готовы бороться с трудностями, никогда не сдаются и всегда находят выход. Не думаю, что есть испытание опаснее, чем миссия на Марс. Мне понравилось, что столько людей разных рас работают для одной общей цели, и когда наступает переломный момент, становится понятно, что внутри мы все одинаковые. И все хотим быть любимы. Наблюдение за тем, как каждый участник миссии проживает эти чувства, завораживает. А позиция исполнительного продюсера дала возможность повлиять на то, в какой форме это будет выражено. Воздействовать на развитие событий, работать с такой талантливой командой было просто великолепно. Я не только заработала деньги, исполнив сложную роль, но также участвовала в создании самого образа. Все это сложилось в работу мечты.

Каково было иметь возможность глубоко проникнуть в голову такого человека? Эмма — очень амбициозная женщина и осознает, что покидает семью с огромным риском больше никогда не встретиться с близкими. Так каково это было — погрузиться в ее настоящее и прошлое?
 
Мне нравится, что эта женщина сталкивается с испытанием, которое не вызвало бы вопросов у героя-мужчины. В середине съемок на площадку пришли журналисты, и одна девушка сказала: «Я посмотрела пилот и не могла поверить в то, что ваш персонаж принял такое решение. И вдруг, совершенно неожиданно для себя, я заметила, что если бы герой был мужчиной, я бы и не задумалась об этом». Это интересный взгляд на самих себя и на то, как мы привыкли смотреть на мир в силу воспитания и установок. Вот почему во многих смыслах эта история выходит за рамки представлений о гендере. Командиром миссии на Марс становится женщина, что прекрасно, но драма заключается не в этом — хотя пять лет назад именно этот факт стал бы ключевым моментом сериала. В муже Эмма видит равного себе. Они вместе, плечом к плечу идут к исполнению мечты и выполнению миссии, а не страдают по поводу: «О, она лишила его мужского достоинства, отправившись на Марс и оставив мужа одного». Думаю, это о способности людей принимать решения. Как мы принимаем решения? Что заставляет делать тот или иной выбор? Он встает перед нами каждый день — так как обычные люди справляются с этим на пути к цели? У всех это происходит по-разному, но при этом это одно и то же.

Когда берешься за подобную задачу, то сталкиваешься со множеством вызовов. Кажется, для этого проекта самым тяжелым была физическая подготовка. Каково это — исследовать и узнавать пределы своих возможностей?
 
Физически это было даже тяжелее, чем я могла представить. Особенно трудно далась демонстрация отсутствия гравитации, при том что от актера это требует больших усилий. Когда медленно двигаешься, невольно замедляется и речь, чего на самом деле не происходит при настоящей невесомости. Поэтому были сложные моменты. Приходилось много работать ягодичными мышцами и прессом, чтобы передвигаться по площадке, будучи подвешенной за качающиеся веревки, закрепленные на пояснице.
 
Что вы думаете об окончании первого сезона? Приключение героев только начинается — стоит ли ожидать действительно захватывающего второго сезона?
 
Конечно, я могу быть немного предвзятой, но ответ «да». Конец первого сезона — это только начало, и зрители захотят продолжить это приключение вместе с нами.

Вы начали карьеру в комедиях, а потом две самые важные роли — в лентах «Парни не плачут» и «Малышка на миллион» — оказались драматическими. Играть в драмах всегда было вашей целью или вы думали, что продолжите сниматься в комедийных проектах?
 
Мама говорит, мне должны были дать «Оскар» только за то, что я заставила всех поверить, будто могу играть в драмах. Я та еще чудила, и выросла чудилой. Я была клоуном. Как вы заметили, моя карьера началась с комедии, коротких сериалов с эпизодами по 30 минут, где были только смех и четыре камеры на площадке. Однажды на прослушивании для моей первой драматической роли на телевидении, исполнительный продюсер канала сказал: «Знаешь, мы тебя любим, но ты простовата». Кстати, они даже не сказали, что я смешная. Только что простовата. И в тот же год я снялась в «Парни не плачут». Думаю, это показывает, как мы все невольно загоняем людей в рамки. Мы стараемся дать окружающим определения, исходя из собственного видения мира, видения себя в нем. Я понимаю. Это естественно. Это по-человечески. Но в то же время надо понимать, что мы представляем собой больше, чем думаем сами. Когда живешь не одно десятилетие, то уже не говоришь: «На самом деле меня ждет нечто большее, чем это. Я еще не знаю, что это будет». Я не говорю, что мы должны доказывать свою позицию окружающим, но мы можем постоянно исследовать себя. Как известно, жизнь коротка. Поэтому я надеюсь вернуться к комедийным корням, особенно сейчас, когда я счастлива и готова исследовать природу смеха.
 
Около 20 лет назад вы работали вместе с Кристофером Ноланом над фильмом «Бессонница». Что такого вы узнали о нем, что, по-вашему, могло бы удивить людей?

Не знаю, что уже известно людям, но вот кое-что, что застало меня врасплох и удивило — хотя и не должно было, ведь он гений. Нолан обладает уникальным стилем работы, понимает оптику и знает, где хочет поставить камеру. Помню одну маленькую и короткую сцену в «Бессоннице», когда Элли лежит на земле и пытается разобраться с тем, что происходит. Это была первая сцена с моим участием, и Кристофер сказал: «Так, я хочу войти и увидеть здесь куколку. Больше с этого ракурса не снимаем. Потом я хочу оказаться на угловой стойке. А затем — снять через проем двери». Кристофер уже знал, что хочет видеть, и смонтировал это в голове. Я никогда больше не работала с режиссерами, которые так же ясно представляли бы себе цельную картину. Обычно она формируется на ходу. Сцена развивается, и режиссер говорит: «Тут снимем под таким углом. Не хочу пропустить этот момент». Но у Нолана это все уже в голове. Это не значит, что он не мог что-нибудь улучшить по ходу и не сказать: «Я не мог этого предвидеть. Давайте снимем и так тоже». Но его понимание кадра, камеры и того, как следует снять сцену, не похоже ни на кого, с кем мне приходилось работать когда-либо — а я работала с величайшими из режиссеров.
 
Впервые мир увидел вас в качестве актрисы в фильме «Баффи: Истребительница вампиров». Что вы помните о создании этой картины и о своем персонаже? Это был веселый опыт?
 
О боже. Это было весело, но и очень напряженно. Часы тянулись бесконечно. Мне было 17, и я делала то, что, вероятно, не стоило делать. Я снималась для пилота сериала днем и для «Баффи» ночью, потому что в основном были ночные съемки. Но это нормально. Я была ребенком и сниматься ночью мне было не особо трудно, но работа по ночам никогда мне не нравилась, даже в юности. Временами мы так уставали, что просто начинали смеяться без причины. Такие вот неконтролируемые приступы смеха. Мы все были новичками и старались не наделать ошибок.

Такой сериал, как «Вдали», требует больших вложений. Сейчас, когда первый сезон уже завершен, чем вы больше всего гордитесь? Чего удалось достичь благодаря этому проекту?
 
Клинт Иствуд как-то сказал: «Вы всегда целитесь в яблочко, но не всегда попадаете в цель». Думаю, что если прийти в новый проект и показать лучшее, на что ты способен, как и все остальные на площадке, если проект тебе нравится, а история заслуживает быть рассказанной, если не терять фокуса и не сбиваться с цели — это станет отличным опытом. А если и результат окажется хорошим — это станет настоящей вишенкой на торте. В таком случае ты не подведешь тех, кто вложился в проект, верил в тебя и в историю. Тебе хочется, чтобы все отбили деньги. В роли продюсера ответственность за это ощущается особенно сильно. И когда все получается, то приходит ощущение, будто ты выиграл в лотерею.
 
Источник: Collider